Странная Война

Вчера был  первый день без войны, а сегодня пошёл дождь. Пошёл дождь сразу по всей стране, от юга до севера. Сильный дождь с молниями и громом, с пузырями в лужах от крупных капель, с бегущими по асфальту потоками воды. Дождь – как очищение, дождь, смывающий всю грязь с машин, с улиц и с наших душ. На месте вчера ещё пыльного  тротуара, теперь большая лужа, в которой отражаются большие серые дождевые тучи. На месте страха и тревоги в душе, теперь осенняя грусть. Отмыть всё, помочь забыть все.

Пока не всё забыто, хочется это оформить в слова.

Что это было? Война? Да, конечно это была война – когда одни стреляют, чтобы убить нас, а другие пытаются убить тех, кто в нас стреляет.

Но это какая-то странная война, для меня странная, по крайней мере. 

В моем сознании, в памяти, война – это что-то большое, великое, я бы сказал ужасное, геройское и черно-белое. В моём сознании, самая главная воина – это, конечно война Великая Отечественная. Там где, если бомбили, то стирали города с земли, танковые сражения, героическая оборона Сталинграда, героический труд в тылу у станка, голод, лишения и разруха. И всё лишённое красок – все фильмы о войне черно-белые.  

А тут ведь всё по-другому. Ты сидишь рядом с полным холодильником, ешь суп, смотришь телик, и вдруг сирена “А-а-а-а-а…”. Сигнал тревоги, который называется “Красный свет”. Первый раз, когда я его услышал, мне показалось, что этот звук, это или свист ветра в незакрытом окне, или чайник кипит. И хотя обычно “Красный свет” – это надо стоять, то в данном случае надо бежать, как можно быстрее прятаться. И вот, что самое удивительное и ужасное, что то, что к тебе летит в те секунды, когда прозвучала сирена, то что летит в твой обычный, сытый и цветной мир,  и если ты не спрячешься и оно прилетит именно к тебе, то оно принесет тебе тоже, что принесла война миллионам в той большой черно-белой войне – Смерть. И не смотря на разительное отличие тех двух миров в которых шла та Большая Война и эта Малая – возможный результат совершенно одинаковый – Смерть.

Я представляю себя на Большой войне в окопе под артобстрелом. Сидишь в блиндаже, закрыв уши, и прикидываешь, насколько близко разорвалось. Или идешь с ведром воды, которую ты набрал, отстояв два часа в очереди, а тут налет авиации, ты оставляешь ведро посреди тротуара, сам бежишь вместе с другими и прячешься в ближайшем подъезде, а когда после взрыва выходишь, то видишь, как  из ведра, пронзенного осколками, струится вода...

А тут, в этой маленькой и цветной воине, я сижу в своей квартире, в кабинете. За окном светит солнышко. Я сижу перед компьютером, с чашкой кофе, я работаю. Я на телефонном совещании с ещё двумя людьми из центра страны. И тут у нас “Красный свет” “А-а-а-а-а… !”. Сердце замирает, я говорю в телефон ”Извините, продолжайте без меня, у нас тут “Красный свет”. Я встаю, и ухожу прятаться – выхожу на лестничную клетку и закрываю за собой дверь, чтобы если ракета залетит в квартиру, на лестничную клетку не вылетели осколки. Нормально да? “Извините, продолжайте без меня, меня тут хотят убить, у пальнули в меня ракетой, и мне надо вас покинуть, чтобы спрятаться”.

Я всего два раза попадал под сирену, а спросите наших Ашдодских – у них таких “пряток” было около сотни наверное за 8 дней воины.

Странная война, когда не страшно все то время, пока тебе не скажут – “а вот сейчас прячься”. Конечно, ты не можешь далеко уходить от убежища, в таких часто обстреливаемых городах, как Ашдод, и все же – у тебя есть 45 секунд спрятаться. Исчез элемент случайности.

Странная воина. Ракета попала в жилой дом в Ришон Леционе. Сильная ракета, долго летела и сильно попала. Снесла два верхних этажа с одного угла дома. Не весь этаж, а как бы отгрызла верхний угол дома, величиной в два этажа. Жильцы, по тревоге зашли в комнаты - бомбоубежища (в каждой квартире в Израиле, в относительно новых , есть комната-бомбоубежище – самая внутренняя комната) и сидели там. Услышав “Бум” полагается подождать ещё минут 5 , на случай если обстрел не одиночный и только потом выходить. Когда они вышли, то увидели, что больше чем полквартиры уже нет.

В Новостях по телику показывают репортаж об этом доме. Сначала  дают общий вид этого Ришоновского двора. Вечер. Новый дом в новом приличном, районе. Горят фонари на улице, светятся окна домов. Ухоженный двор, машины стоят, припаркованные во дворе. Все красиво, ярко и достойно. Потом камера переходит чуть левее и дает фокус на отгрызенный угол дома. Болтаются на железных прутьях арматуры покорёженные части стен и полов. В пыль разнесена вся утварь квартиры. Вид этот изувеченной квартиры, так дико резонирует со спокойным видом вечернего двора, что легче бы было поверить, что это дорисовано в Фотошопе.

У тех наших врагов, с которыми мы сцепились на эти 8 дней, нет авиации, нет артиллерии, нет танков, нет таких ракет, которые могут свалить дом. Самое большее, что их ракеты могут сделать – это вот так откусить часть дома. Т.е., в принципе, если ты не далеко от укрытия, и если ты соблюдаешь правила, то вероятность что тебя прибьет – очень мала. Были и те трое, которые во второй день воины поплатились жизнями, просто потому, что остались сидеть в квартире, там, где сидели и ждали, чем кончится. И дождались ...

Странная война, и я думаю, что она, к сожалению, в чем-то уникальна. Не хочу каркать, но у нас есть враги с гораздо более серьезными средствами уничтожения.

Война эта – как пример жестокости нашего бытия. Нашего – это израильского. Мы с одной стороны живем, как бы в Западном обществе. Магазины, уровень жизни, образования, медицины и т.д. С другой стороны, эта западная жизнь граничит с дикой восточной жестокостью, жестокостью наших соседей.

Дня три назад, наши враги из Газы, поймали шесть своих человек у себя в Газе. Они были объявлены коллаборационистами. Их расстреляли. Потом каждого привязали за ноги к отдельному мотоциклу и возили их привязанных по Газе, устрашая других…

И война, это только один пример жестокости и опасности. Мы живем рядом с такой опасностью каждый день. У нас тут, если от нашей ближайшей бензозаправки повернуть не направо, а налево, то попадешь в арабскую деревню – Исавия. Год назад, туда случайно заехал техник одной компании кабельного телевидения. Его увидел там один ребенок и закричал – Евреи! Сбежалось человек 20 и стали его убивать, кидая в машину кирпичи и блоки. Его спас  староста этой деревни. Он смог его, раненного, завести в свой дом, помог ему прийти в себя и вызвал людей, которые проводили этого бедолагу до выхода из деревни...

Недели три назад, в одном американском зоопарке был ужасный случай. Мама пришла с 4 летним малышом погулять в зоопарке. Мама не доглядела и ребёнок свалился в вольер к гиенам… Ребенка не смогли спасти…

Я сижу вот и пишу эти строки, находясь в абсолютно безопасной обстановке, а ведь мне 3 минуты езды до подобной клетки с гиенами. И не одной, и не в одну сторону.

Западная жизнь на Востоке - это ходьба по канату. Западная жизнь на пороховой бочке Востока.

Странная воина. Израиль убил где-то 200 палестинцев из них большинство боевиков, но около 40 из них, это ни в чём не повинные женщины и дети. Израиль при том, гуманное общество. Имея такую военную мощь, которая может “точечно“ ликвидировать движущуюся машину и людей в ней и при этом, не задев, машины, которые проезжали в нескольких метрах от нее. Израиль, который выбирая цель атаки по десять раз проверяет, а не пострадают ли мирные жители. Такой Израиль уничтожил 40  ни в чем не повинных женщин и детей. А как быть, если эти “гиены” прячут пусковые ракетные установки в жилых районах, прикрываясь по сути своими же людьми?

А наши враги, эти гиены, которые специально пуляли свои ракеты по жилым домам и школам, стараясь убить нас, как можно больше. Которые пытались даже обстреливать похоронную процессию в Кирьят Малахи (тех кто не спрятался во второй день воины)  - эти “гиены” смогли за 8 дней убить 6 человек.

Они так хотят крови, и так не могут её пролить! Насильники – импотенты! Как они радовались, когда смогли провести теракт и взорвали автобус в Тель-Авиве, в последний день воины. В Газе из мечетей зазвучали радостные вопли и играла веселая музыка.

Странная воина. Война Западного интеллигента гуманиста сидящего в танке с восточным жестоким бандитом, грозящим ножиком.

Я пишу эти строки, и нет во мне ни капли ненависти к этим гиенам. Нет ни капли желания мстить им, уничтожать их.

Есть только растерянность от непонимания, что тут можно делать? Как тут жить рядом с гиенами? Уточню, что я называю гиенами, не всех жителей Газы, а лишь тех, кто стал гиеной, кто пылает ненавистью и стремиться уничтожить меня.

Как с ними достичь мира, договора? Как можно подписать договор с тем, кто тебя ненавидит, кто ждет, увидеть твою спину, чтобы вставить в неё нож?

Они нас ненавидят, а мы не знаем, что с ними делать, кроме как бить их периодически по носу и не давать им стать такими сильными, чтобы они смогли побить нас.

В их ненависти есть объективная составляющая – мы их оккупируем. Мы не даём им ходит свободно по их земле. Мы держим их в клетке, в вольере. Но в этом вольере они продолжают накручивать себя и своих детей ненавидеть нас. В их школьных учебниках, такая ненависть преподносится, как тема для классной и домашней работы. В теоретическом обосновании своей ненависти они заходят так далеко, что вообще не оставляют нам право на существование – на их школьных картах – нет государства Израиль, только Палестина от Средиземного моря до Иордании. Как с таким подходом, с такой внутренней политикой, они согласятся подписать с нами мирный договор? Кто из их вождей решиться стать вторым Садатом, которого убили потом за подписанный мир Египта с Израилем? Их вожди, от спички справедливого негодования оккупацией разожгли такой костер ненависти и так далеко зашли в своих претензиях, что теперь в этом костре горят или попытки договориться, либо сами их вожди. А ещё этот костер раздувается снаружи, Ираном например, где режим аятолл трахает мозги собственному народу, строя основы внутренней власти на борьбе с внешним врагом. Как тут погасишь такой костер, как тут договоришься, как тут прекратишь оккупацию, которая оправдывает ненависть? Замкнутый круг, по которому яйцо бегает за курицей.

Этот конфликт невозможно решить ни сейчас, ни завтра, ни через десять лет.

В этом конфликте нам придётся ещё долго жить, не решая, его а только пробуя решить. А каждая такая проба рождает ожидания, потом разочарования и новую волну гнева.

Что остается? То, что старается делать сейчас израильское правительство – это управлять этим конфликтом, не пытаясь решить его. Наверное это единственное, что сейчас можно сделать при нынешнем правом израильском обществе.

…

Так и живем. Такие странные войны переживаем.

Дай Бог, чтобы следующий виток войны был в далеком, а не ближнем будущем.